Закончил я службу и жизнь в Приозерске в 1983 году. В 1975 году мой сын Сергей закончив 8 классов в школе им. 50-летия Октября и уехал к моим родителям в Оренбург - поступил там в техникум. А у меня развязались руки для продолжения своей «блестящей» военной карьеры. В капитанах я ходил уже почти 2 срока, Царьков перевелся на Украину, карьерного роста на ЦРП мне не предвиделось. И уже давненько меня ехидно по-дружески дразнили «пятнадцатилетним капитаном». И здесь впервые мне помог спорт. Встретил меня на стадионе командир 14п Николай Петрович Демидов, прекрасный командир (его часть несколько лет подряд была признана лучшей на полигоне, была награждена многочисленными переходящими призами и знаменами и т.п.) и страстный любитель спорта. Футболисты «Волны» (команды 14п) были чемпионами Города, да и хоккеисты из призеров не выходили. И вот он мне говорит: «Пойдешь ко мне на майорскую... энергетиком? Но с одним условием: будешь тренировать футболистов!» Пришлось согласиться. Перед этим я в 1977 году наконец-то вступил в партию (в отделе кадров дали понять, что без этого шага повышения ждать не приходится). Своеобразно шел процесс передачи дел на ЦРП. Сперва в КЭУ вообще уперлись, не желая отпускать. Но т.к. предложений по служебному росту у них не было, со скрипом отпустили. Сдавал я дела молодому лейтенанту, проработавшему у нас на ЦРП пару лет.
Офицерский состав ЦРП в 1977 году. Слева направо: В.Северцев, А.Богачов, А.Февзи, А.Гусаров,
А.Артемов, О.Михайловский, В.Царьков, Н.Бельдиев (мой сменщик)
И когда я предложил ему поговорить о текущих делах, он самонадеянно заявил: «Да о чем говорить–то? Сидеть в кабинете я как-нибудь сумею!» Как я понял, он считал, что я сижу в кабинете и ничего не делаю. Разочаровывать его я не стал. Зачем рассказывать, что за многие годы я отрегулировал работу ЦРП на почти автоматический режим и вмешивался только в аварийных случаях. Через неделю, когда я уже перешел на 14пл, этот парень пришел ко мне вечером домой с целым ворохом вопросов. По этим вопросам я его просветил и сказал, что надо было интересоваться этим тогда, когда я ему это предлагал, а теперь уж пусть барахтается сам. На том и разошлись. Пару раз, правда, приходилось еще консультировать его по особо сложным вопросам, но потом ЦРП окончательно ушла из моей жизни и службы.
К сожалению, пока я переходил на 14-ю, ее командир уволился по выслуге лет и мне было очень жаль, что я так мало пообщался с замечательным офицером и фронтовиком Н.П.Демидовым. Новому командиру части спорт был не очень интересен, и я потихоньку от местных футбольных дел самоустранился. И на 14пл были прекрасные спортсмены – легкоатлет, турист и певец для узкого круга Юрий Первушин, многолетний капитан хоккеистов Геннадий Лебедев и др.
А начиналась моя служба на площадке с очередного анекдота. В первое же свое дежурство по части, имея немалый опыт общения с разгильдяями в в/ч 28081, где большинство солдат работало в Городе почти бесконтрольно, я и в этой части при следовании подразделений на прием пищи, резковато остановил одинокого сержанта, независимо пытавшегося пройти мимо меня в столовую. Налицо было нарушение и дисциплины, и внешнего вида. Оказался кладовщиком, якобы задержавшимся по работе. Погнал его к начальнику ПФС (продовольственно-фуражного снабжения). А начальником оказался (я еще этого не знал) мой давний знакомый еще по 8пл Валентин Кондратьев - в свое время бывший чемпион Карагандинской области по метанию копья (его жена Галина многие годы была лучшей волейболисткой Города). Остальное, что я не знал, мне на следующее утро рассказал в автобусе, едущем в часть, Игорь Коробков. Офицеры сидели в кабинете Кондратьева, обсуждая последние спортивные новости, когда в кабинет влетел сержант-кладовщик и пожаловался на то, что какой-то новый "борзый" капитан не пустил его без строя в столовую и обещал "вздрючить" (слово тут другое, командирское). С грозным рыком: «Это кто же тут объявился такой "борзый"?» Валентин выбежал из штаба защищать своего сержанта и, увидев меня, стоявшего на крыльце солдатской столовой, остановился и, сказав выскочившему за ним кладовщику: «Этот, если обещал, точно "вздрючит!", повернул обратно, оставив хохочущих офицеров и в полной растерянности своего подчиненного.
На новом месте меня опять встретил выпускник нашего училища более раннего выпуска полковник Мухимханов и сходу мне заявил (не пытайтесь понять смысл): «У тебя какая группа? 5-я выше 1000 в? У меня здесь у тебя 3-я ниже 1000в! А там я еще посмотрю на тебя!» Спорить я не стал. Уже тогда по полигону ходило изречение одного из Главных конструкторов: «Никогда не спорьте с идиотом – люди могут не заметить разницы!» Местные остряки переиначили это выражение таким образом: «Видишь – пьяный, отойди!» За многие годы совместной работы Царьков приучил меня не особенно горячиться при глупых ляпах начальников. Один начальник из КЭУ как-то при разборе аварии заявил: «Что вы тут несете? Я тоже грамотный!» И, с умным видом, чертя палочкой в пыли какие–то схемы, продолжал: "Токи Фуко, согласно закона Кирхгофа, распространяются так…» Ну, если знать, что закон Кирхгофа распространяется на постоянный ток, а мы говорили о переменном... Царьков вовремя срочно выгнал меня за каким-то инструментом, а сам остался с этим "умником" для дальнейшего разбора дел. Я, надо сказать, много лет собирал различные "ляпы" под общим названием «командиризмы» и многие мои знакомые, зная мое увлечение, немало мне в этом помогали, привозя командиризмы со своих площадок. А в ситуации на 14п меня здорово выручил Юрий Блок – офицер из отдела по надзору по ТБ (технике безопасности) в/ч 03080. С ним мы хорошо сработались еще во время моей работы на ЦРП. Сперва он весьма подозрительно относился к нашей деятельности, но потом, войдя в курс дела, во многих моментах нас поддерживал. Да и наши группы мы получали именно в отделе ТБ, возглавляемом п-ком Налбандяном. Так что, там наши деловые качества были знакомы не понаслышке. И вот, спустя некоторое время, на очередной проверке наших знаний на 14 площадке, собрались офицеры–энергетики в классе, где нас поджидал Ю. Блок. Увидев меня, Юра сказал: «А вас я не задерживаю. Вы свою группу получили у нас всего пару месяцев назад». Мухимханов возмутился: «У меня он имеет только 3-ю!». Вот тут Юра и стал в позу: «Для вас что, вышестоящие органы не авторитет?!». Пришлось "большому начальнику" соглашаться. К тому времени я уже много поработал на различных площадках, многое знал и умел и, честно говоря, устал от высокомерной дурости некоторых вышестоящих чинов. Поэтому, когда некоторое время спустя, мой начальник опять заявил, что мне еще долго придется ждать очередного звания, я, попросив остальных выйти из кабинета, высказал ошеломленному Мухимханову свой взгляд на эту проблему. Вкратце и без мата это означало, что я десять лет ходил в капитанах и еще похожу, не заржавею. А кланяться и терпеть его дурость больше не намерен. Нападки и впрямь прекратились. А со званием получилось так. Спустя некоторое время, встречает меня на разводе командир части и ехидненько так спрашивает: «Ну что, там в Городе над тобой еще не смеются по поводу звания?» Отвечаю: «Смеются над вами!» Через месяц я получил майора. К тому времени я потихоньку отходил от бурной деятельности в спорте и на сцене. После отъезда Пропада и Селезнева в ГДО я стал ходить только по выходным на волейбол, а после демобилизации Меньшова и на стадионе стал появляться только по своим делам. Тем более, работы и на площадке хватало. Ушел мой непосредственный начальник группы Саберзанов – хороший, крепкий, грамотный специалист - и на его место назначили списанного вертолетчика, по недоразумению каким-то образом закончившего политехнический институт. Тот сразу же дал понять, что он сам все знает и умеет, что у него такая же группа по допуску, как и у меня, и чтобы я не совался со своими советами. Однажды, при производстве небольшого ремонта, видя неполадки, я все-таки вмешался… Чуть до рукопашной не дошло! Орал, махал руками. Я ушел. А через пару часов после ремонта высоковольтной ячейки начальник ее сжег! А произошло это как раз накануне ответственных работ. Вот после этого у нас состоялся обстоятельный разговор. Я дал ему понять, что не претендую на его место, что я просто хочу спокойно дослужить до демобилизации, т.к. с его назначением мне сверху дали понять, что расти мне дальше не дадут. Поэтому мы мирно договорились – за все технические работы, аппаратуру, ответственные дежурства несу ответственность я, а он обучает солдат, распределяет наряды и не суется в технику. Вот таким образом во взаимном уважении мы и прослужили до моей демобилизации без единой аварии и без единого срыва работ по нашей вине. Когда я увольнялся, попенял мне начальник, что вот де я уезжаю, а он так ничего и знает и не умеет в части нашей техники, но я его утешил тем, что подготовил (и это было правдой) добросовестную и грамотную смену в лице молодых офицеров.
До последних дней на полигоне я играл в волейбол за ветеранов и за 14п, где футболист Коробков и бегун Гусаров нашли общий вид спорта. С волейболом связан очередной анекдот. Приехав в отпуск в 80-м году в Ставрополь, пристроился я играть в волейбол в спортзале пединститута, где в то время собралась неплохая команда из преподавателей и студентов. Там же я познакомился и с местной футбольной знаменитостью В. Рыбаковым. Но об этом позже. Так вот после пары-другой игр, старший преподаватель спросил меня, смогу ли я придти на игру завтра к 18.00. Пришел. Зал битком. Играют преподаватели против студентов. Я, как обычно, летаю за мячами в защите, подстраховываю, кое-что ору по привычке и вдруг вижу смеющегося Рыбакова (он тоже в то время преподавал в пединституте на кафедре спортигр). В перерыве он мне и говорит, что весь этот ажиотаж из-за меня. Оказывается, на уроке тактики волейбола преподаватель сказал, что сейчас у них играет мастер из Казахстана именно так, как играют современные команды, а в Ставрополе таких защитников нет. Дело в том, что играли местные волейболисты размеренно, с высокими пасами, когда к месту удара собирались чуть ли не все игроки обеих команд. А мы в Городе даже ветеранами старались играть в скоростной современный волейбол. Вот так я и стал наглядным пособием в пединституте. (Ох, не зря Вася Борин, когда мы с ним впервые связались по скайпу вместо приветствия сразу спросил: «Толя, как играем? Углом вперед или назад?»).
А второй анекдот связан уже с самим Рыбаковым. Выяснив, что я судья по футболу (нашлись у нас общие знакомые в этом мирке), предложил он мне посудить первенство Ставропольского края. А был Владимир Борисович председателем коллегии судей Ставропольского края. Съездив пару раз по выходным на судейство, поглядев поближе на благодатный край, получил я хорошие отзывы. И вот перед самым отъездом из отпуска попросил меня Борисыч съездить посудить встречу Кисловодск - Ессентуки. Только спустя много времени, я узнал, что это было "местное дерби"! Во всесоюзном масштабе это звучало бы как матч московских «Динамо» и «Спартака». Ничего этого не зная, приезжаю я в Ессентуки, прихожу на стадион. Тренеры команд смотрят на меня с недоумением: «Кто это?» На полном серьезе объясняю им, что из-за слабости местного судейского корпуса пригласили меня из Казахстана посудить несколько игр, в том числе и эту. Началась игра и уже через 5-6 минут я влепил пару «горчичников» слишком ретивым игрокам. Под возгласы болельщиков «У нас так не судят!» продолжаю гнуть свою линию и уже перед перерывом удаляю 2-х подравшихся игроков. В перерыве влетают в судейскую оба тренера. На лицах – растерянность и... ярость одновременно. «Что это за судейство? У нас так не судят!» - « А как у вас судят? У вас правила отличаются от всесоюзных?» И достаю заветный томик Латышева: « Вот вам «Правила», ищите недостатки. Найдете, впишете в протокол!»
После перерыва и беседы с тренерами команды стали играть уже в футбол, а не "в кость". Но однажды один из тренеров не выдержал и выбежал на поле. Я ему навстречу: «Прекратить игру?» - «Нет, нет!». Игра закончилась, оба тренера заходят в судейскую. Я: «Ну что, будем писать протест? Вот вам Латышев, ищите причину и формулировки». «Да нет, не будем. Просто у нас так раньше никогда не судили». Заполнили протокол. Единственно, что оба тренера попросили, это не писать фамилии удаленных игроков, заменив их другими. Пошел на встречу - разрешил. Отвез в Ставрополь протокол, написал рапорт, сдал.. Через пару дней звонит Рыбаков: «Состоялся разбор полетов, как ты говоришь. Выступали оба тренера. Ты когда улетаешь?» - «Завтра» - «Жаль» - «А что такое?» - «Да оба тренера просили поставить тебя и на игру второго круга!». Посмеялись. А после демобилизации я еще около 10 лет судил футбол Ставропольского края и команд второй лиги Юга России (Ростов-на-Дону, Краснодар, Черкесск).
В заключение хочу сказать, что если у кого-то возникнет вопрос: «А как же ты служил, при таком объеме внеслужебной деятельности?», то отвечу так: «Ни у одного из моих сослуживцев (за исключением начальников) претензий по службе не было, делами я занимался в свободное время». Если же надо было, то я заранее договаривался о замене в наряде или на смене и, по прибытии с мероприятий, полностью отрабатывал свои долги, порою заступая через сутки. Добавлю, что я не один такой особенный. Многие из нас поступали точно так же. Последние годы службы на 14п я забирал себе все дежурства по технологии в воскресные дни. Сослуживцы мне их с удовольствием отдавали. И только перед демобилизацией я удовлетворил их любопытство по поводу этого увлечения. В понедельник с утра они, как правило, после бурных выходных и поездки на автобусе долго стоят на разводе (летом утром уже жара, зимой –холодно), а я лежу в дежурке на топчане. После развода – нудные политзанятия, жвачка многолетних повторений по тактике, технологии и т.д. до обеда. А я.. Продолжать? Господи, как они матерились и хохотали! И это была моя последняя шутка над сослуживцами.
Эти записи – результат моих воспоминаний. Если кто-то, прочитав их, захочет и сможет что-то добавить или исправить, буду только рад еще одной страничке в истории Города.
|
1983 г. Перед демобилизацией.
|
Покидая наш Город, я, как и большинство моих сослуживцев, свято верил, что еще долго наш Приозерск будет светлым лучом нашей науки. Увы. Перестройка, развал Союза и раздел республик железным плугом прошлись по нашему Городу. Недавно, разговаривая по скайпу с ветераном полигона и Города Э. Накидалюком, я узнал, что прекратила свое существование и телестудия Города. Остается только надеяться, что в истории нашей страны все-таки сохранится страничка с названием «ПРИОЗЕРСК!».
Анатолий Гусаров